Дело военного прокурора: что важнее – выяснить правду об издевательствах или о сокрытии утечки?

Интервью с адвокатом Максимом Раковым, партнером фирмы Эльберт-Назарецкий-Раков, в прошлом юридическим советником Совета национальной безопасности Израиля и сотрудником военной прокуратуры на «Первом Радио»

В: Что важнее расследовать – были ли издевательства над заключенным или факт утечки видео и последующей лжи суду?

О: Это два параллельных процесса, и оба критически важны. Необходимо довести до конца расследование о возможных издевательствах – это уголовное преступление, если оно было совершено. Если его не было, значит, это кровавый навет, который нужно опровергнуть.

Что касается утечки, здесь два аспекта: кто слил информацию и кто лгал суду. С моей точки зрения, вопрос о лжи суду важнее, чем сама утечка. Когда главный военный прокурор и другие высшие чины в организованной группе решают обмануть страну, прессу и суд – это крайне серьезно.

В: Главный военный прокурор имела право опубликовать эти материалы?

О: Да, главный военный прокурор имела право по официальным каналам опубликовать некоторые материалы расследования. То, что она этого не сделала и выбрала путь неофициальной утечки – было глупо. Но утечка сама по себе могла бы привести к дисциплинарным мерам. Настоящая проблема – это организованная попытка обмануть судебную систему.

В: Подрывают ли действия прокуратуры само дело об избиении заключенного?

О: Нет, эти вещи нужно разделять. Если факт издевательства над заключенными был, то неважно, слили информацию или нет – уголовное преступление нужно расследовать до конца. Конечно, это влияет на атмосферу, может повлиять на меру наказания, но не должно влиять на сам факт расследования и определения виновных.

В: Министр обороны при назначении нового прокурора сказал, что военная прокуратура должна «защищать солдат ЦАХАЛа, а не помогать террористам». Как вы это поняли?

О: Министр обороны не должен говорить главному военному прокурору, чем ему заниматься. Существует закон, который определяет функции военной прокуратуры. Это не роль политика – определять приоритеты прокуратуры.

Конечно, прокуратура должна защищать солдат, но именно наличие независимых расследований – одна из причин, почему Израиль утверждает, что Международный уголовный суд не должен заниматься израильскими солдатами. У нас есть система независимого контроля. Если по каким-то причинам запретят военному прокурору расследовать преступления солдат, придет Международный уголовный суд и скажет: «Они не расследуют, им запрещено, теперь будем расследовать мы».

В: Почему так важна независимость военной прокуратуры?

О: Как офицер военной прокуратуры, как гражданин Израиля, как юрист, я считаю, что солдаты армии обороны Израиля не должны совершать военные преступления. Если они совершают преступления, это нужно расследовать и наказывать виновных. Если армия безнаказанно делает то, что хочет, у нас получается анархия. Армия очень быстро превращается в банду.

В мое время военная прокуратура обладала большим уважением со стороны армии, министерства юстиции и Верховного Суда. Сейчас же арестован главный военный прокурор, арестован бывший главный военный обвинитель, отстранен прокурор, курировавший расследование. Это серьезный удар по авторитету института.

Прослушать интервью в аудио-версии:

кИсточник изображения: скриншот телевизионного эфира