Максим Раков о деле Моти Мамана

В четверг, 19 сентября, Максим Раков, партнер нашей фирмы и лидер практики международного бизнеса, а ранее юридический советник Совета Национальной безопасности Израиля, дал комментарий Радио РЭКА относительно обвинений жителю Ашкелона Моти Маману, предъявленных в связи с попыткой сотрудничества с разведкой Ирана.

— Адвокат Раков, доброе утро. Какие именно обвинения могут предъявляться израильтянину, которого, предположительно, завербовали иранские спецслужбы?

— Ему уже предъявлены обвинения по двум статьям Уголовного кодекса, по «минимальной планке». Первое обвинение — в контактах с представителями спецслужб иностранного государства. И второе — незаконный въезд во враждебную страну. То есть он не обвиняется ни в измене, ни в не шпионаже, ни в передаче секретных сведений или каких-то иных действиях в пользу Ирана. Судя по обвинительному заключению, речь идет о довольно дилетантской операции иранских спецслужб, а обвиняемый Моти Маман, видимо, просто хотел выманить у них деньги. По этим довольно относительно мягким обвинением можно предположить, что никакого вреда Израилю причинить он не успел. Да и не факт, что он собирался, и не факт, что он был способен.

Он просил аванс в миллион долларов для совершения теракта. Ему не дали, а вместо этого сначала предложили 150 тысяч долларов, потом 300, потом 400 тысяч долларов, но он стоял на своем и требовал миллион долларов аванса. Они не договорились, ему вручили там один раз 1300 евро, второй раз 5000 евро. Суммы небольшие, но при этом с ним обсуждались намерения убить премьер-министра, министра обороны, главу ШАБАК. Он сказал, что он не сможет это сделать, потому что их охраняют. Тогда ему предложили убить бывшего премьера-министра Беннета, которого не охраняют. Кстати, это не так, его охраняют, конечно, не настолько сильно как Нетаньяху, но бывших премьер-министров тоже охраняют. Потом предложили убить мэра Нагарии, мэра Акко.

— То есть они шли по нисходящей, да? То есть сначала настоящие премьеры, потом бывшие, потом мэры городов, тоже по количеству населения, видимо.

— Такое впечатление, что это какие-то провинциальные представители спецсужб Ирана, которые хотели, возможно, выслужиться и показать, что они что-то сделали. Что они смогли завербовать израильтянина, причем еврея-израильтянина, что тоже не тривиально.

— Если его признают виновным по тем обвинениям, которые вы озвучили, какая мера наказания ему грозит?

— Я думаю, что речь идет о нескольких годах тюрьмы. Он контактировал с иранскими спецслужбами, о чем-то договаривался, обсуждал, какие именно действия он завершит. Кроме убийства он еще должен был передавать деньги, оружие, он должен был быть на связи с какими-то другими людьми. Кроме того, это было достаточно длительно. Согласно обвинительному заключению, их сотрудничество начиналось в апреле, а закончилось в сентябре, когда его арестовали при возвращении из Турции. Если он хотел просто обмануть иранцев, выманить деньги, он мог, как минимум, прийти в Израиле в полицию после первого своего приезда и сказать, «вот, смотрите, что я сделал».

— То есть ему грозит какое-то количество лет тюрьмы, но не пожизненный срок?

— Нет, нет, нет. То есть, опять же, соразмерно тому, что он сделал, ущерба большого он принести не смог, а, возможно, даже не планировал. Плюс он был не один, там было несколько турок, там были иранцы. Он сознательно пошел на контакты с этими людьми, зная, что с ним работают иранские спецслужбы, зная, что Иран враг Израиля. Нет, я не вижу особенно, как он может оправдать свое поведение.

— Спасибо. Мы будем еще следить, конечно, за этой историей.

— Всего хорошего, до свидания.